Моя бедная бабушка

Остается исторической загадкой, почему столь романтическая история, связанная с рождением Натальи Ивановны Загряжской, не нашла отражения в мемуарах современников А.С.Пушкина. Доныне не обнаружено ни единого намёка на неё как в эпистолярном наследии друзей, так и в записках того времени, излагающих обычно и светские пересуды. Ведь подобные истории, пусть даже из числа сокровенной семейной тайны, не оставались без таинственного салонного перешептывания. Лишь в начале ХХ столетия стареющая дочь Наталии Николаевны – Александра Петровна Арапова впервые сделала достоянием общественности рассказ об амурной интриге прадеда Ивана Александровича Загряжского и его лифляндской любовницы.

Итак, цитирую версию А.П. Араповой: "...Полк Загряжского был двинут к прусской границе. Не знаю, по какой причине, но его отряду выпала продолжительная стоянка в Дерпте. Лифляндские бароны радушно чествовали русских офицеров; балы и обеды чередовались в окрестных замках, и на одном из этих пиров у самого влиятельного, гордого и богатого из феодалов, барона Липгардта, Загряжский впервые увидел его красавицу-дочь, слывшую самой завидной невестой того края… Он упросил легкомысленных товарищей ни слова не проронить о его женитьбе и принялся ухаживать за молодой баронессой… Когда он убедился в вызванной взаимности, то без малейшего стеснения официально обратился к Липгардту, сватаясь к его дочери... Различие национальности и религии не допускало мысли о подобном союзе, и барон закрыл ему доступ в дом...
И когда… полк должен был выступить обратно в Петербург, молодая баронесса не устояла... Она бежала из отцовского дома и подкупленным священником была обвенчана в скромной русской церкви со своим избранником, хорошо зная, что ни один лютеранский пастор не решился бы своим благословением навлечь на себя мстительный гнев всесильного, оскорблённого барона. Покинув навсегда Дерпт, после рокового шага новобрачная написала отцу, умоляя его о прощении, описывая всю силу их обоюдной любви и терзания, причиненные ей его непреклонным решением. Барон остался верен себе. Он даже не ответил, а ...уведомил, что баронесса Липгардт умерла для него и всей его родни, и потому дальнейшие извещения об опозоренной авантюристке будут вполне излишни..."

Надо заметить, что пушкинисты всю эту историю приняли на веру. Рассказ Александры Петровны не подвергался ни малейшему сомнению и стал переходить из публикации в публикацию. Собственно, в такой же интерпретации семейный миф вошел и в нашу «Эстонскую пушкиниану». Хотя уже в процессе работы над главами, посвященными бабушке Липхарт, возникало много вопросительных: как, почему, каким образом могли происходить события, о которых пишет Арапова? Приходится признаться, что приближающийся юбилей А.С.Пушкина торопил издать книгу в 1999 году, что не позволяло приступить к углубленным исследованиям. После юбилея наступило спокойное время поиска источников. И тут-то, неожиданно, стали открываться бесценные документы, пролежавшие в балтийских архивах более 200 лет. Стали известны события и факты, благодаря которым все герои этой семейной драмы стали представляться живыми реальными людьми со своими душевными порывами и страстями.

Мемуары А.П. Араповой можно воспринимать лишь как канву к истинным событиям. Так, она упоминает, что её прадедушка Иван Александрович Загряжский, был горазд на авантюрные любовные интрижки.
 

Во время одной военной кампании, оказавшись в границах Лифляндской губернии, а точнее, в городе Дерпте, не изменяя своей привычке волочиться за дамами, он увлекся местной красавицей. Имя этой женщины для исследователей долго оставалось неизвестным. Александра Арапова в своих записках ни разу не называет его. В генеалогических росписях в Тартуском архиве указано её имя, данное при крещении: Euphrosine Ulrika von Liphart. Сама она на документах подписывалась: Euphrosine Baronne v. Posse, geb. v. Liphart (Ефросина супруга фон Поссе, рожд. фон Липхарт). Хочу отметить, что баронессой Ефросиния именовалась только в браке с бароном Морицем фон Поссе. Хотя дочь Наталии Николаевны называет её постоянно «баронессой Липгарт».

Удалось обнаружить даже автограф баронессы Поссе. Сохранившийся лист – доверенность нотариусу присяжного суда И.Г. Янкевичу, возлагающая  на него  обязанность  представлять   её   на судебном  процессе в  рижской Консистории.  К сожалению,  чернила   на документе XVIII века (!) выцвели  и   плохо читаются на голубовато-серой  бумаге. Поэтому выполнение копии для печати сделать было невозможно.  Могу привести здесь  только подлинный текст:

"С  соблюдением всех требуемых законом формальностей я назначаю господина присяжного нотариуса и адвоката придворного суда Иоганна Генриха Янкевица своим поверенным в деле о разводе, возбуждённом против меня моим супругом, капитаном Морицем бароном фон Поссе , уполномачиваю его взять на себя выполнение судебных норм и от моего имени исполнять всё необходимое, что возникнет по ходу данного дела.
                                                 Ефросинья баронесса ф. Поссе, урожд. фон Липхарт"

С другими, обнаруженными мною архивными документами, представляющими ценнейший архивный раритет, читатели смогут ознакомиться в моей книге. В ней я привожу их почти полностью.

Каждая новая находка корректировала и саму картину происходящего, и всё более убеждала, что рассказ Араповой о бабушке зиждется на семейном мифотворчестве. Становилось ясно, что Александра Петровна отталкивалась не от подлинных фактов, а от их семейной версии с её очевидным стремлением умолчать о некоторых пикантных подробностях.

Приходится удивляться, что архивные свидетельства о Ефросинии Липхарт сохранились не только в хранилищах Латвии, Эстонии, но и России. Эти пыльные фолианты XVIII столетия являют поразительное сочетание формулярного канцелярского образчика с прорывающимися сквозь него естественными человеческими страстями. Во время работы над книгой приходилось тщательно анализировать каждую фразу А.П. Араповой с позиции: что есть истина, а что привнесенная устным преданием выдумка.

Восстанавливая события в городе Дерпте, где бурно развивался роман полковника Загряжского с баронессой Поссе, я поставила перед собой задачу – прежде всего выяснить обстоятельства, которые занесли молодого командира в лифляндский город Дерпт (Тарту). А главное – когда всё это случилось? Мемуаристка ни разу не указала ни месяца, ни года описываемой истории. Из повествования Араповой нельзя даже понять: летом или зимой состоялась эта встреча. Истину открыли только архивные документы, позволившие восстановить возможное время начала событий – январь 1782 года и  последовательность. Когда недоставало документальных подтверждений связующим событиям, приходилось выстраивать логические предположения. Что дало возможность сложить биографическую мозаику баронессы. Интерес к её судьбе вызван тем, что по воле Провидения она стала немецкой бабушкой русской дворянки. Притом не просто дворянки, а жены великого поэта России Пушкина.

О своей бабушке рассказывает сама Наталья Николаевна (тогда уже Ланская) в письме к мужу Петру Петровичу Ланскому, летом 1849 г. находившемуся по службе в Риге:

"В своем письме ты говоришь о некоемом Любхарде и не подозревая, что это мой дядя. Его отец должен был быть братом моей бабки – баронессы Поссе, урожденной Любхард. Если встретишь где-либо по дороге фамилию Левис, напиши мне об этом, потому что это отпрыски сестры моей матери. В общем, ты и шагу не можешь сделать в Лифляндии, не встретив моих благородных родичей, которые не хотят нас признавать из-за бесчестья, какое им принесла моя бедная бабушка. И все же хотела бы знать, жива ли тетушка Жаннет Левис, я знаю, что у неё была большая семья…"^[6]

Как видим, Наталия Николаевна хорошо была осведомлена и правильно назвала бабушку баронессой Поссе, как и фамилию (по браку), оставленную Ефросинией дочери Иоганне Вильгельмине. Правда, именует её на французский манер «тётушка Жаннет». Нет сомнения, Наталия Николаевна знала, что муж тётушки Жаннет «генерал Фёдор Фёдорович Левиз» представлен среди героев войны 1812 года в Военной галерее Зимнего дворца. Как, наверное, и о том, что там же находятся портреты ещё пятерых родственников Ефросинии, написанные в мастерской художника Доу.

К определению Натальи Николаевы «бедная бабушка» можно добавить: романтичная и загадочная. Буквально из небытия всплывает её образ, наполняется реальным жизненным воплощением, поступками, словами, и, возможно, обликом. В семье Гончаровых сохранилось несколько копий одного портрета молодой дамы. По общепринятому мнению на нем изображена Наталья Ивановна Загряжская-Гончарова вскоре после её свадьбы с Н.А. Гончаровым. По моей версии, на нем запечатлен облик Ефросинии. Но речь об этом – впереди...

Поворот в женской судьбе Ефросинии произошел, скореё всего, неожиданно для неё самой. Начало 1782 года для двадцатилетней молодой баронессы ознаменовалось новым этапом жизни. Теперь, не вызывает сомнения, что в городе Дерпте именно во время зимних ярмарочных гуляний судьба свела молодую баронессу, жену барона Поссе, с полковым командиром Иваном Александровичем Загряжским, полк которого, как выяснилось, какое-то время находился в Пскове. А он всего в каких-нибудь ста верстах от ярмарки с её весельем, масленичными пирами, балами...
 

На одном из этих пиров наши герои и встретились – здесь можно поверить Араповой. И случилось… то самое, пастернаковское,  судьбы скрещенье. Громкий скандал разразился, когда стало известно, что баронесса Поссе сбежала от мужа, оставила маленькую дочь и уехала со своим любовником. Поступок этот навлек позор на всю семью.

Бабушка Наталии Николаевны Гончаровой происходила из довольно древнего немецкого рода, записанного в матрикулах в Лифляндии с XVI века ^[7]  Липхартам принадлежало множество поместий, а вместе с землями и много крестьян. Отец Ефросинии, Карл Липхарт, был известным человеком в лифляндском крае. Чтобы отыскать свою дочь и вернуть её мужу, он приложил немало усилий. Узнав, что Ефросиния находится в Пскове, отец отправил туда своего приказчика, снабдив его доверенностью для препровождения беглянки домой. Местная полиция получила от правителя наместничества распоряжение отыскать дочь « господина ротмистра Липгарта», с чем достойно справилась, обнаружив женщину в доме псковского купца Сафьянщикова. К ней был отправлен прапорщик, но Ефросиния посланному объявила, что к мужу не вернётся и что уехала по собственной воле, и никто её не увозил. Она добровольно направляется в Санкт-Петербург добиваться развода с бароном Поссе, о чем сообщает отцу в письме. Все подробности данной семейной драмы сохранились в документах Тартуского, Рижского и Псковского архивов.

История закончилась бракоразводным процессом. Из свидетельств его участников открывается немало подробностей и бытовых мелочей. Официально документ именован «Acta in Divortium – Sachen Des Herren Rittmeisters Baron von Posse Contra Dessen Ehefrau Euphrosina geb. von Liphart Entamirt den 28 ten Februarü 1782. Abgeurtheilt den 24 twn August 1782»^[8]. Гражданское дело разбиралось в Риге, в лютеранской Консистории, но все документы адресовались в Петербург на имя Наисветлейшей Великодержавной Императрицы Екатерины Алексеевны, которая провозгласила себя главой обеих церквей, православной и лютеранской. Издавна повелось на Руси: браки совершаются на небесах, а разводы разрешаются монаршей властью. Судебное дело состоит из 14 документов, составленных разными лицами: адвокатами обеих сторон, юристом-нотариусом, лекарем, истцом и обвиняемой. Рукописные страницы представлены на немецком языке с сохранением каллиграфии и орфографии XVIII века, включающие слова и целые выражения на латыни – юридические положения и термины.

Согласно другому семейному преданию Гончаровых, Наталья Ивановна, тёща Пушкина, в молодости была необыкновенно хороша и очень похожа на свою мать Ефросинию Ульрику.

 

Вопреки совету критически воспринимать воспоминания А.П. Араповой, кое в чём ей можно доверять. Прежде всего это касается её личной – в явном противоречии с семейными преданиями – трактовки некоторых эпизодов и фактов. Как, к примеру, в случае с вышеупомянутой миниатюрой Н.И. Гончаровой. По мнению Александры Петровны, портрет Ефросинии хранился в семье и позже перешел к Наталье Николаевне.

По некоторым источникам, автор миниатюры – художник А.-Ф.-Г. Виолье. Иной вопрос: когда и где мог быть написан им этот портрет? Очевидно, в Петербурге. Но в какой период?


                                        Продолжение  рассказа на следующей странице

-----

^[5] Александра Арапова. Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. К семейной хронике жены А.С. Пушкина – М. 1994.

^[6]  Отрывок из письма Н.Н. Ланской, опубликованного в книге: Ободовская И. Дементьев М. Пушкин в Яропольце. – М. 1999. С. 30.

^[7]  В книге «Эстонская пушкиниана» подробно даются сведения о роде Липхартов.

^[8] "Протоколы по делу о расторжении брака господина ротмистра барона фон Поссе с его супругой Еуфрозинией урожд. фон Липхарт. Начато 28 Февраля 1782 . Приговор вынесен 24 Августа 1782". LVVA. F. 233. A. 1. L. 946.