Соотечественники
Князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Посланник доброй воли
С. Мрочковская-Балашова
Лобанов-Ростовский Никита Дмитриевич. Родился 6 января 1935 года в Софии. Заместитель Председателя Президиума Международного совета российских соотечественников (МСРС). Почетный доктор Петербургской академии живописи, скульптуры, архитектуры (бывшей Императорской Академии художеств) и академик «Международной информационной академии» при ООН в Женеве. В 1961–1967 начальник международного отделения «Кемикал Банк» (теперь «Морган Чейс Банк») в Нью-Йорке. В 1970–1979 – вице-президент «Уэллс Фарго Банк» в Сан-Франциско. 10 лет был советником в «Де Бирс», консультантом аукционных домов «Кристис» и «Сотбис». Член многих международных общественных организаций и ассоциаций, в том числе Союза благотворителей Музея «Метрополитен» в Нью-Йорке, Международного фонда искусства и просвещения в Вашингтоне, Института современной русской культуры» в Лос-Анджелесе, Ассоциации американских ученых русского происхождения в Нью-Йорке, Координационного совета русскоязычной общины в Объединенном Королевстве,
Совета Международного фонда
"Св.Св. Кирилла и Мефодия" в Болгарии, комитета «Русского Славянского Искусства» в Москве. Автор нескольких научных работ по театральному искусству, банковскому делу, торговле и двух мемуарных книг.
Искусство объединит человечество
«Все возможно, где есть добрая воля», провозгласил Николай Рерих. Один из тех, кого народ окрестил Посланником доброй воли. Кто же они такие носители этого звания? Пожалуй, самое точное определение в простодушном ответе участников одного Интернет-форума: «Это который сам пошел», «Его еще не послали, а он добрый и сам пошел».
Будто о князе Никите Дмитриевиче Лобанове–Ростовском сказано. Никто его не назначал, а он взял и сам пошел по свету. По доброй воле. Поначалу со своей коллекцией театральной живописи русских художников. Собирал он ее с юношеских лет.
 |
Впервые он увидел это чудо в январе 1954 г. в Лондоне. Восемнадцатилетний Никита только что приехал в Англию поступать в Оксфордский университет. Поселился у своей крестной Кати Ридлей, жившей в Оксфорде, и стал готовиться к вступительным экзаменам. Однажды крестная взяла его с собой в Лондон на выставку «Сезоны русского балета» Сергея Дягилева. Увидел волшебство представленных там эскизов к декорациям и костюмам и обомлел. И тут же поклялся себе: «Когда-нибудь – я верю! – и у меня будет такое же собрание!»
|
Мало ли подобных восторженных клятв дается в молодости?! Большинство из них так и остается романтическим мечтанием. Ведь жизнь сама все расставляет по своим местам, особенно если пустить ее самотеком. И если за душой ни гроша, а фортуна не балует. Человек начинает безрассудно растрачивать все силы на выживание. А фантазии молодости уже кажутся пустыми бреднями...
Юдоль эта обошла князя. Фортуна улыбнулась ему – преподнесла стипендию, учрежденную в Англии анонимным благотворителем для беженцев из Восточной Европы. Она помогла ему продержаться в студенческие годы и не похоронить надежду на осуществление мечты. Не иначе как воздаяние за последние годы лихолетья в Болгарии. Год в тюрьме вместе с родителями за неудачный побег из страны. Недоедание. Дистрофия. По этой причине мальчишку, наконец, выпустили на «свободу». В никуда.
Одного, без родителей. Никто из знакомых не хотел приютить арестанта. Пригрела сердобольная няня. В то время судомойка в софийском русском ресторане. Не желая быть нахлебником у своей бедной няни, по утрам с ящиком для щеток и ваксы отправлялся маленький принц на заветное местечко на ул. Царь Иван Шишман – чистить обувь у прохожих. Право же, куда лучше, чем нищим с протянутой рукой «у врат обители святой»...
Мать освободили через год – тоже по болезни. Попозже и отца. Из центра Софии их выселили. Воссоединившаяся ненадолго семья поселилась в тогдашнем предместье Софии – Горна баня. Бедствовала – хлебных карточек у «тунеядцев» не было. Поддерживали посылки родственников из Франции. Часть вещей меняли на продукты. «Я стал воровать – клубнику, овощи с окрестных полей. А для обогрева нашей комнатушки темной ночкой залезал в соседские сады, обрубал с деревьев сучья, тайком таскал уголь из станционного склада». Вскоре отец исчез – вышел утром за молоком в лавку и не вернулся. Уже в новые времена, в 1992 г., Лобанов узнал о его судьбе. Из предоставленного ему для ознакомления Обвинительного протокола: отца вновь арестовали за то, что не выполнил условие освобождения его из тюрьмы – доносить на своих соотечественников–белоэмигрантов. 13.10.1948 его расстреляли в Пазарджикском лагере смертников. А саму фабрику смерти после уничтожения всех ее затворников смели с лица земли. Мать ходила по мукам – искала бесследно исчезнувшего мужа.
Никита ходил в школу и одновременно, со свойственной ему одержимостью, занимался плаваньем. Внял совету врача – укрепить спортом здоровье. Упорство вознаграждено: 1951 году он стал чемпионом Болгарии среди юношей по плаванию стилем брас на 100 и 200 метров. В его стремлении стать хорошим пловцом было и другое – в тайниках сознания гнездилась мысль, в сути которой он боялся признаваться даже самому себе.
И только теперь в своих «Записках коллекционера»[1] он решился высказать ее: «Этот успех был для меня подтверждением аксиомы Дейла Карнеги: для того, чтобы преуспеть в этой жизни, нужно выкладываться на 10-15 процентов больше, чем другие. Эта аксиома очень помогла мне, когда я профессионально занялся банковским делом в США. Сам вид спорта я выбрал не случайно. Брасс — единственный стиль, который позволяет видеть, что делается вокруг. Можно было вплавь добраться до соседней Турции и попросить там политического убежища...»
Побег из коммунистической Болгарии все же состоялся – пусть и иным, узаконенным, путем. Организацией его занялся живший в Париже дед Никиты Василий Васильевич Вырубов. Пустил в ход свои связи в Кэ д'Орсе. Как раз в ту пору Болгария заказала во Франции два локомотива. Это обстоятельство было использовано для ловкого дипломатического трюка: мы вам паровозы, а вы нам выездные визы для матери и сына Лобановых. Делать нечего – болгарским властям пришлось пойти на обмен…
Учеба в Оксфорде. Диплом бакалавра геологии. Магистратура на геологическом факультете Колумбийского университета в Нью-Йорке. Одновременно Лобанов работал ассистентом на факультете да еще подрабатывал переводами. И наконец, через 5 лет после зарока, первая покупка для будущей коллекции – эскизы к балету «Петрушка» Сергея Судейкина. За смешную по нынешним ценам сумму, но весьма значительную для студента – в 25 долларов. Тогда же, в 1958-м, Никита Дмитриевич приобрел эскизы М. Ларионова и Н. Гончаровой всего по два доллара за штуку.
В 1962 он женился. Нина Жорж-Пико, его 1-я жена, разделила увлечение мужа. Верно, без его одержимости, той всепоглощающей, почти иррациональной, страсти к собирательству. Что сродни азарту игрока. Нина помогала в поиске эскизов, сборе информации о художниках, подготовке каталогов. И тем самым поддерживала его. Их коллекция постоянно пополнялась.
Портрет Нины Лобановой-Ростовской.
Художник Л.Р. Хачатрян, 1986.
«Она стала одной из главных сенсаций текущего нью-йоркского летнего сезона. Выбор экспонатов на редкость удачен, и посетитель получает яркое представление о замечательных достижениях русского искусства в области оформления балетных, оперных и др. театральных постановок» (газета «Русская мысль», Париж, 3 августа 1967).
А именно это и являлось миссией Н.Д. Лобанова – представлять миру богатство русской культуры и искусства. Но была и другая, не менее важная цель. Созревшая на дрожжах credo Николая Рериха. Она стала и его кредо. Сродни экстатическому «Верую» церковной мессы:
Искусство объединит человечество... Для всех должны быть открыты врата «священного источника» – искусства... Его Свет озарит бесчисленные сердца новою любовью (Николай
Рерих).[2]
Примечания и комментарии
[1] «Воспоминания: записки коллекционера / Н. Д. Лобанов-Ростовский // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология: ежегодник: 2003 / сост. Т. Б. Князевская. - М. : Наука, 2004.
[2] Николай Рерих. Зажигайте сердца. Лист дневника № 65,1938 г.
|
